Статья
Артисты сгрудились у компьютера. За клавиатурой
- Бенволио, вокруг два Ромео, одна Джульетта,
ее мать и священник. На мониторе - сайт musicals.ru,
форум под названием "Кастинг в РиД". РиД - это
"Ромео и Джульетта" сокращенно, как и все в Интернете.
Пользователь "Дипломатка" пишет: "Постоленко аморфен,
абсолютно лишен энергетики, но не будем отрицать
фактов: природные дарования у него все-таки есть".
Пользователь "Марина-стрелометательница" оглашает
очередную версию распределения ролей: "Джульетта
- дочь какой-то актрисы, девушка Софико из Тбилиси
и Светикова (то есть 3 пока). Ромео - Александрин,
Шульжевский и какой-то мхатовец итальянский кровей.
Кормилица - какая-то полная барышня". Дальше перечисление
ничего не говоряшие фамилий. Нам они не известны,
но ребята у компьютера нервно смеются, спорят,
спорят, галдят, обижаются. И пишут сами что-нибудь
вроде: "Уверена, у артистов будет множество поклонников,
дали бы только сыграть". Ведь это их обсуждают,
это их уже сейчас подкарауливают у служебного
входа в театр оперетты, это им в конце концов
быть или не быть звездами. "Амфорный" Постоленко
в это время распевается перед выходом в "Нотр-Дам".
Каждый вечер он поёт на бис.
Продюссер мюзикла баронесса Катерина фон Гечмен-Вальдек
ничего не слышала о существование этого сайта.
Она вообще много чего не слышала. Например, когда
я попросил подбросить меня в Третьяковский, она
уверенно порулила в сторону картинной галереи.
"Э-э-э, нам не туда, нам в Gucci. Вы что, не знайте
где это?" "Господи, - Катерина резко нажимает
на педаль. - Я просто не очень этим интересуюсь.
Послушайте лучше - это новая версия". Из сумочки
достает только что нарезанный кампакт-диск с очередным
радиохитом. Трио Ромео, Меркуцио, и Бенволио.
Звучит красиво, но не очень естественно. Говорю:
"Адреналин" первым словом быть не может , глупо
как-то". На следующее утро просыпаюсь от звонки:
"Заменили "адреналин" на "пламя желаний". Всю
ночь думали. Вы были правы абсолютно. Получилось
так, - Гечмен- Вальдек начинает петь. - "Пламя
желаний пляшет в крови..." Голос из трубки разносится
по всей квартире. Родственники смотрят на меня
с легким недоумением. Отворачиваюсь к стене.
 
Она сумашедшая. Да! Да! Но - как ни пошло это
звучит - хочется подцепить ту же заразу и не спать
ночами, переписывать арии, есть "Доширак" на кастингах,
носиться с солпливыми мальчишками и девчонками,
считая, что каждый из них может стать героем.
Ходить по несимпатичным большим кабинетам и убеждать
несимпатичных больших людей в том, что мюзикл
- крайне важный, очень народный и в самом деле
социально полезный вид искусства, который надо
поддержать на государственном уровне. "Ромео и
Джульетта" - ее третий проект. Вернее, не ее,
конечно, а компании Metro Entertainmant, которой
она владеет вместе с Александром Вайнштейном.
Мюзиклы они делают в партнерстве с директором
Театра оперетты Владимиром Тартаковским. Тоже,
видимо, сумашедшим. Ванштейн, в то время президент
"Московских новостей", например, появился в этой
компании таким образом. В 1998 году - сразу после
кризиса - Катерина решила ставить в России первый
настоящий мюзикл. Его она увидела шесть лето до
того и загорелась: хочу, дескать, чтобы в Москве
был свой мюзикл "Метро". И решила продать одну
из лучших своих квартир, чтобы появились резервные
деньги на случай внепланового увеличения бюджета.
Квартиру пришла посмотреть жена Гусинского с подругами.
Одна из них поинтересовалась, зачем продавать
такие хоромы. На ответ "Нужны деньги на мюзикл"
среагировала неодназначно: " А пальто продать
не хотите? Такое милое..." Затем одна из них,
жена Ванштейна, сказала: "Мой муж - владелец газеты.
Может, он вам информационную поддержку окажет".
В назначенный час Ванштейн посмотрел на Катерину,
спросил: "А чего это мюзиклы такие дорогие?" Потом
снова посмотрел, улыбнулся и предложил: "А давайте
пятьдесят на пятьдесят?" Гечмен-Впльдек улыбнулась
в ответ и согласилась. Уже через день после этого
разговора она сидела в крохотной пыльной монтяжной
частной телекомпании, распологающейся тогда в
здании "Московских новостей" на Пушкинской площади,
и делала рекламный ролик "Метро".
Ну что - разве это здоровые люди? Ванштейн, конечно,
прикидывается нормальным. Вальяжно одевается,
сидит в большом симпатичном кабинете, издает газету.
И вообще - важный человек. Но вдумайтесь. 1998
год. Только что объявили дефолт, а они по полмиллиона
скидываются на мюзикл. За такие деньги тогда можно
было купить три очень хороших дома на Рублевке.
А вместо домов получился международный музыкальный
проект, первый в нашей стране, никому не известные
ребята стали звездами, в Театр опереты выстроились
ночные очереди, а все издания города написали
о новой эпохе - эпохе русского мюзикла. Дальше
был "Нотр-Дам", и вся страна запела про Эсмеральду,
даже не читая Гюго. Да Бог с ним, с Гюго, просто
не догадываясь, кто такая эта Эсмеральда и на
какой улице она живет. Кстати, телекомпании той
уже нет на свете, люди, ее основавшие, делись
непоятно куда, а спектакль-то - вот он.
 
Мюзикл "Ромео и Джульетта" - третий проект компании.
Судя по францкзским записям, не хуже прежних.
Впрочем, хуже-лучше - понятия неясные, а финансовый
риск есть всегда. Гечмен-Вальдек спокойно ведет
машину и рассуждает: "Это в первом случае было
непонятно - получится или нет, во втором - риск
"второго проекта", а сейчас мы уже точно знаем,
что делаем. И бюджет в четыре миллиона не пугает".
Все продумано: декорации, свет, звук, спецэффекты
и костюмы, которые шьют в Петербурге по экскизам
знаменитой французской художницы Доминик Борг.
Русский режиссер Дмитрий Белов, отвечающий за
спектакль после отъезда французов, работавший
на "Метро", и на "Нотр-Дам", говорит: "Это очень
интересный опыт. Здесь я просто не имею права
судить о художественных достоинствах спектакля.
Моя обязанность - принимать все как есть и поддерживать
в рабочем режиме то, что придумал другой". При
этом Белов - номинант на "Золотую маску", поставил
"Снегурочку" в Большом театре и вообще человек
видный. Гечмен-Вальдек говорит о нем, употребляя
слова "самозабвенно" и "героизм", а он рассуждает
он том, что благодаря мюзиклу в России лет через
пять появится настоящий рынок профессиональных
певцов и тацоров и что кастинги подтверждают -
наша страна продолжает оставаться мощной сырьевой
базой талантов.
Главного режиссера спектакля зовут Реда - это
имя, фамилия и прозвище в одном лице. Он постановщик
и хореограф всех версий "Ромео и Джульетта". Сам
вроде бы француз, но с какими-то этническими корнями,
приезжал на кастинг и, как все иностранцы на подобных
меропрятиях, остался в полном восторге. Специально
для Москвы они придумывает свои - неповторимые
- ход, прием и структуру. Будет ли русская версия
лучшей, пока не ясно, судя по энтузиазму продюсеров,
это вполне может случиться. Гечмен-Впальдек носится
из одного конца Москвы в другой - от автора текста
Наума Олева, когда-то написавшего "Мери Поппинс,
до свиданья", на студию, где идет запись, - чтобы
согласовать и переделать тексты, убрать лишнее.
Тартаковский решает проблемы с декорациями и светом,
для чего специально оборудают Театр оперетты.
Ванштейн делает вид, что ни при чем, но на самом-то
деле видно: переживает, да еще как. Еще бы не
волноваться. Когда стало известно, что Филипп
Киркоров делает "Чикаго" Александр Львович заявил,
что счастлив, поскольку любой новый мюзикл сегодня
- не конкурент, а партнер по рынку. Что чем больше
мюзиклов, тем лучше всем. Теперь вместо "Чикаго"
- только обрывки постеров на остановках, про "42-ю
улицу" вообще никто не вспоминает, и рынок мюзиклов
прирастает исключительно за счет компании Metro
Entertainment. "С коммерческой точки зрения "Нотр-Дам"
можно было бы еще играть и играть, - говорит Катерина.
- Но для развития рынка, на фоне общих неудач,
важно, чтобы все время появлялись новые успешные
постановки. А играть два таких маштабных спектакля
на одной сцене, к сожалению, невозможно технически".
 Уже есть три девочки на
роль Джульетты, четыре мальчика- Ромео и один
выдающийся танцовщик - Николай Цискаридзе, приглашенный
на очень важную, странную бессловесную партию
Судьбы. Под завывания сценического ветра, сквозь
свет софтов и черноту кулис ему придется пробиваться
к зрителю, неся на полях плаща невидимый, но неумолимый
отблеск рока. Николай Максимович лежит в травмотологическом
центре в Биаррице и радостно болтает со мной по
телефону: "Мне нельзя танцевать - травма. Шесть
месяцев после реабилитации мне не суждено выходить
на сцену Большого. Все вышло само собой: года
три назад я купил диск с французской версией "Ромео
и Джульетта" и понял - это мой любимый мюзикл.
А недавно на премьере "12 стульев" встретил Ванштейна
и Гечмен-Вальдек и говорю: "Если бы умел петь,
пришел бы к вам на кастинг". И тут Катя заявляет,
что для меня есть роль: "Будете играть Судьбу".
Я в ответ: "Она же женщина!" "Судьба не имеет
пола", - произнесла Катя. "А в Большом как отреагировали?"
- "Испугались, потому что решили, что я пою. Но
когда узнали, что у меня нет таких амбиций успокоилась".
 На съемках для Harper' s
Bazaar они впервые собрались вместе. Цискаридзе
увидел своих молодых партнеров, они - его. "Боже,
как я им завидую! Сколько их ждет открытий и сколько
разочарований!" - Николай входит в роль матерого
артиста. Ванштейн пытается выбрать один из пять
костюмов, в итоге садится в машину и едет в Armani
за шестым. Тартаковский спокойно проводит совещание
в кабинете. А Гечмен-Вальдек что-то быстро объясняет
дизайнеру Игорю Чапурину, приехавшему на съемучную
площадку подколоть Катерине свое кутюрное платье.
Репетиции мюзикла - впереди. Еще не дописан текст
и не решено, кому на премьере 20 мая петь заглавные
партии. Еще каждый из ребят - только белый лист,
tabula rasa, но котором можно написать хорошие
слова, а можно отложить до лучших времен. До четвертого,
пятого, шестого проекта. Которые случатся, обязательно
случатся. Сразу после успеха этой самой печальной
повести на свете, где мальчик влюбляется в девочку
и гибнет с ней вместе, оставляя в горе непримиримых
родных. Занавес. Овации. "Амфорный" Постоленко
вновь поет на бис.
Антон Красовский
журнал "Bazaar" мая 2004.
|
